Места: Полюса мира: Арктика и Антарктика
Смыслы: Путеводитель по внутреннему миру
Паниннгуак Боассен (Paninnguaq Boassen)
Синдром кивиттока (Qivittoq syndrom)
Перевод с датского О.А.Маркеловой
Паниннгуак Боассен родилась в 1997 г. в г. Маниитсок в западной Гренландии, росла в г. Сисимиут. Сейчас живёт в Копенгагене. Закончила Копенгагенский университет по специальности "Литературоведение».
Новелла «Синдром кивиттока» была опубликована в сборнике «Юность в Гренландии – юность в мире» (”Ung i Grønland – ung i verden”), выпущенном гренландским издательством”Milik”в 2013 г. Пока что это единственное опубликованное художественное произведение Паниннгуак, но по её собственным словам, она надеется в скором времени написать и другие.
В этой новелле внимание переводчика привлёк сплав самой что ни на есть современной повседневности с архаичным традиционным фольклором, в наши дни уже не являющимся для молодёжи неотъемлемой частью обыденного окружения.
Вот что говорит о ней сам автор: «Учиться читать мне было трудно, но как только я прочитала первую книжку, то уже не могла остановиться. Мир фантазии дарил мне радость, и этой радостью мне хотелось поделиться с другими, так что я начала писать рассказы, которые, как я надеялась, могли бы помочь людям немного абстрагироваться от своей обыденности. «Синдром кивиттока» - мой первый рассказ, а источником вдохновения для него послужил «Стокгольмский синдром» - любовная история, которая, может, и не является любовной историей». На момент сочинения новеллы автору было 15 лет.
Перевод публикуется с разрешения автора и издательства ”Milik”.
Иллюстрации в тексте – скриншоты из гренландского художественного фильма «Ужас в горах» – предоставлены Ольгой Маркеловой. Рисунок из открытого источника.
«А ну, вставай давай!» - снова раздался женский голос, но я лишь натянулаодеяло на голову и попыталась вспомнить свой сон. Потом я услышала злые шаги из кухни по направлению к моей комнате, и вся моя решимость улетучилась. Я отшвырнула одеяло и начала натягивать через голову розовую кофту. Я едва успела выскочить из дверей, прошмыгнув мимо матери, - а ведь она уже почти дошла до моей двери, и это могло кончиться плохо. По утрам она бывает просто невыносима.
Я на скору руку позавтракала, а мама тем временем отправилась на работу, на ходу попрощавшись со мной.Я положила в сумку ноутбук, надела куртку и вылетела из дома.
Первый урок был убийственно скучным. Кто в состоянии сосредоточиться на уроке математики в понедельник утром? Было сложно, но мы, как обычно, пережили всё.Мы с Арнак сперва заглянули в буфет и купили яблоко, а потом пошли на следующий урок. Это был урок датского, и вёл его прямо-таки типичный датчанин: разговорная машина. Наверно, где-то глубоко-глубоко в их викингских генах была заложена потребность покричать. Но с течением времени это переросло в непрерывный поток болтовни, которым они сейчас и разражаются вместовоинственного вопля, который подразумевался изначально.
Мы обсуждали наши планы: как мы поедем на настоящий пикник. Мыв своё время посмотрели кучу американских фильмов, в которых герои устраивают пикники у себя в парках, вот и решили взять с них пример.
«Вы там внизу слушаете?» - спросил учитель датского, бросив в нас от доски строгий взгляд. Мы сели в самый задний ряд внизу, чтоб нас было незаметно – а всё же нам не повезло, и мы не укрылись от орлиного взора учителя.
Во время обеденного перерыва мы обсуждали, какую еду возьмём с собой. Первыми в нашем списке стали, конечно же, сэндвичи домашнего изготовления: ведь в больших корзинах для пикника они всегда бывают. Пока мы беседовали, на наш стол легла тень, и чей-то голос обвинительным тоном произнёс: «У вас вид как у заговорщиков;о чём разговариваете?» Это был Ангутиирак со своей милой улыбкой. «Да нормально всё, ничего противозаконного», - сказала Арнак, ласково улыбнувшись. Я украдкойпосмотрела на Ангутиирака, садящегося за стол. Я была рада, что ответила ему Арнак.
Я всегда была немножко влюблена в Ангутиирака, но не решалась сказать ему об этом:боялась, что это положит конец нашей дружбе.Остаток обеденного перерыва мы обсуждали предстоящий поход, и хотя Ангутиирак канючил, чтоб мы взяли его с собой, мы попросту ответили ему, что это пикник только для девочек, а раз он не девочка, то ему с нами нельзя.
Всю неделю нас заваливали домашними заданиями,и мы едва успели продумать план похода. В пятницу вечером Арнак должна была прийти ко мне ночевать. А утром мы собирались забраться на Пасторову гору в десять часов.
***
На полпути на гору мы сделала привал, чтобы попить. «Ну, а сейчас можно и спуститься», - сказала слегка запыхавшаяся Арнак .
«Ты что забыла: дома нас ждёт целая куча скучных уроков?» - сказала я с улыбкой.
Арнак резко вскочила.«Ну, тогда пошли дальше!» - очень энергично произнесла она, а потом мы обе расхохотались.
Мы медленно пошли дальше вверх по склону,обсуждая, как наши одноклассники рот разинули, когда мы сказали им, что пойдём устраивать настоящий пикник на самой вершине Пасторовой горы. В последние два дня мы переделали целую кучу домашних заданий, чтоб выкроить время на этот поход.
Когда мы наконец дошли до вершины, то так обрадовались, что запрыгали и принялись фотографироваться в доказательство того, что мы действительно здесь побывали. Мы наснимали целую кучу фотографий на фоне одного и того же горного кряжа. Мы смеялись и смотрели в телефон, чтоб проверить, хорошо ли получилось. Дойдя до пятого снимка, мы остолбенели. Мы медленно подняли глаза от телефона к горному кряжу, тянувшемуся далеко вглубь земли, с ранним снегом на вершинах, под голубым небом с чёрными тучами у горизонта. В каких-то пятистах метрах от нас на одной из вершин стояла фигура, одетая в одну оленью шкуру. Но это мог быть и просто охотник, которому стало холодно, или какой-нибудь совершенно случайный человек. Однако эта фигура пристально смотрела на нас. На наших фотографиях было заметно, как чёрно-бурое пятно быстро приближалось к нам. Скорость, с которой оно двигалось, превосходила всех известных нам марафонских бегунов. С каждой секундой оно продвигалось по крайней мере метров на тридцать. Как только мы оторвались от телефона и кинули взгляд гору, где оно стояло, он вдруг исчезло и вскоре приблизилось к нам ещё на пятьдесят метров. Кажется, мы с Арнак подумали об одном и том же, потому не прошло и двух секунд, как мы уже подхватили сумки и со всех ног помчались вниз с горы.
«Он приближается!» - в испуге вопила Арнак, которая улучила момент и оглянулась через плечо. Но это было большой ошибкой, потому что в тот же миг она наступила на сыпучие камни и с шорохом поползла вниз. «Арнак!» - закричала я, но тут моё тело внезапно покинули силы, а глаза сами собой закрылись.
***
Я резко просыпаюсь и принимаю сидячее положение. Я лежу на чём-то жёстком. Яв недоумении оглядываюсь по сторонам. Единственное, что я вижу: я в какой-то норе, а тучи на небе тёмные. Я В ПЕЩЕРЕ?! Я поднимаюсь, но тут же вновь падаю на пол. Я не чувствую ног. У МЕНЯ НОГ НЕТ?! Но тут я быстро смотрю на нижнюю часть своего тела и отчётливо вижу свои штаны из шкур, а под ними – камики. ШТАНЫ ИЗ ШКУР?! И снова я пытаюсь встать, но падаю. Меня охватывает паника, но я не могу издать ни писка. На мне же были рваные джинсы, когда я в последний раз смотрела на свои ноги. А когда я на них смотрела? Утром, когда разговаривала с Арнак об… Арнак?«Арнак!» - кричу я, но ответа нет. Я снова оглядываюсь вокруг, но она нигде не сидит и не говорит «Вот я».
Я сижу в небольшой пещере у задней стены, и до выхода там примерно пять метров. Наверно, с тех пор, как я упала в обморок (или что там ещё)прошёл по меньшей мере час. Потому что сейчас чёрные тучи, которые, пока мы фотографировались, клубились у горизонта, уже были над самой пещерой.
Но куда же я всё-таки попала? Я щупаю свои ноги и понимаю, что они просто онемели. Я буду относиться к этому спокойно, и они оживут. Сперва я легонько похлопываю по ним, пока в них не появляется чувствительность, потом поднимаюсь, держась за стену. У меня сосёт под ложечкой, когда я медленно продвигаюсь к выходу и заглядываю вниз… И вниз, и вниз! Внизу я вижу землю, до неё по крайней мере метров двадцать! Я смотрю вверх и по сторонам: сплошная скальная стена. Я сижу в пещере… в скале… и до земли двадцать метров! Я сажусь у стены возле выхода, и в мозгу у меня совсем пусто.
***
Я просыпаюсь от шума дождя – но мне неохота в школу, и я переворачиваюсь на другой бок. Но что-то здесь не так! Я лежу на чём-то остром- и что-то я не припомню, чтоб моя кровать была такой жёсткой. Я сажусь – и чувствую, что уже делала это, как при дежавю.Я заслоняю глаза рукой: вокруг светло, хотя я и задёргивала занавески.Я думаю: «А не забыла ли я что-нибудь?» и свешиваю ноги с кровати…ЧТО ЗА…! Меня охватывает паника, и я поднимаюсь. Лихорадочно озираюсь. Пещера! Она так и не исчезла? Я сажусь на землю, разинув рот. Вот если бы Арнак сейчас увидела меня такую – с раскрытым ртом, она наверняка посмеялась бы! Я сижу совсем тихо. Я словно примёрзла к каменному полу, но в моей голове… Я сбита с толку и совершенно не понимаю, что вижу.В голове у меня крутится только одно: „WHAT THE HELL?!“ И вот, я просто сижу и вспоминаю случившееся. Мне тотчас же приходит в голову, что фигура, которую увидели мы с Арнак, был кивитток. Но почему он тогда меня не убил или что-нибудь в таком духе? Я много думаю о фильме „Qaqqat alanngui“[1]. Кивитток же должен меня убить, а потом я превращусь в зомби со страшной рожей!
Когда мы с Арнак ходили на этот фильм, нам было весело, а когда мы недавно сходили на него во второй раз, мы веселились ещё больше. Я чувствую, как у меня двигаются губы, и понимаю, что улыбаюсь.Я выхожу из своего забытья и осматриваюсь. Я каменею, когдазамечаю, что снова отодвинулась от входа в пещеру к задней стене. Помню только, что здесь, у входа я то ли заснула, то ли потеряла сознание, и что сейчас я просыпаюсь впервые с того момента. А ведь я не только отодвинулась от входа – здесь ещё появилась связка шкур. Я так пугаюсь, что плотно вжимаюсь в каменную стену. Лишь через пять минут я решаюсь приблизиться к комку шкур. Сейчас вполне ясно, что это какой-то мешок, а в нём что-то лежит. Когда я окончательно убеждаюсь, что он вдруг не зашевелится, я медленно протягиваю к нему руку и пробую найти горловину. Вот она, затянутся кожаным шнурком. Я медленно развязываю этот шнурок и вытряхиваю на землю содержимое.В мешке оказалось несколько крупных ягод шикши, кусок сырого мяса величиной с мою голову, какой-то наполненный бурдюк из выделанной кожи и моя одежда. МОЯ ОДЕЖДА?! Я смотрю на своё тело. На мне только одежда из оленьего меха или тюленьих шкур. У меня вырывается слабый визг: меня кто-то раздевал! Но потом я, к своему облегчению, замечаю, что моё бельё всё же на мне. НО ПОЧЕМУ Я ИСПЫТЫВАЮ ОБЛЕГЧЕНИЕ? Меня кто-то затащил в пещеру в скале, раздел до белья (ну пожалуйста, пусть будет только до белья, а не дальше!) и, вероятно, решил, что я буду здесь жить – поскольку это существо оказалось столь любезно, что принесло мне еды (если это можно назвать едой), и оставило меня в пещере, сбежать откуда я не могу, так как не планирую прыгать с двадцатиметровой высоты.
***
И тут меня осеняет гениальная мысль – или просто надежда? Я подхожу к выходу, оглядываюсь вокруг, всматриваюсь в горизонт. А потом приступаю к осуществлению своего гениального плана: «ПОМОГИИИТЕЕЕЕ! МЕНЯ КТО-НИБУДЬ СЛЫШИТ? КТО-НИБУУУДЬ! НА ПОООМОООЩЬ!»- всё кричу и кричу я, пока не замечаю, что ко мне приближается бурое пятно. Я обрываю свой крик о помощи на серединеи сосредотачиваюсь на буром пятне, а оно всё ближе. Я цепенею, и чем ближе оно подходит, тем дальше я отступаю. Вот он! Вот тот зверь, который играл со мной. А сейчас он пришёл меня убивать. Я совсем припёрта к стенке. Я сползаю вниз, упираю подбородок в колени и начинаю надеяться на лучшее. Но эта поза, обычно такая успокаивающая, не помогает, когда ОН появляется у входа в пещеру и смотрит на меня сверху вниз. Я кричу изо всех сил, закрыв глаза.
***
И снова я просыпаюсь в темноте на жёстком, но в этот раз не думаю о том, как встать с кровати.Я быстро открываю глаза и смотрю на вход в пещеру, но того, кого я считаю кивиттоком, нигде нет. Это самый подходящий момент, чтоб с облегчением вздохнуть, но, кажется, я набрала в лёгкие слишком много воздуха. Я начинаю плакать, в промежутках тихонько икая, и всё тело у меня как будто трясётся. Я снова сажусь, уперев подбородок в колени, и чувствую, что, пока я плачу, меня окутывает приятное тепло. Пахнет землёй, кустами шикши и чуть-чуть овцебыком.Мне становится уютно, и я продолжаю плакать. Но что-то тут не так!! Я поднимаю глаза от колен и смотрю на… темноту? Но в этой темноте как будто есть что-то тёплое. Меня влечёт туда, и мне не важно, что меня может туда затянуть. Но темнота вдруг отступает – и вот он! Я знаю (не могу сказать, откуда), что это мужчина.Мне не страшно, я просто смотрю на него.На нём надеты латанные-перелатанные штаны из тюленьей шкуры и анорак, который тоже выглядит совсем заношенным.На голове у него капюшон, и из-за этого на месте лица видно только темноту. «Привет!» - охрипшим голосом здороваюсь я, но тут его уже и след простыл.
Я сижу совсем тихо и смотрю на то место, где он только что стоял, - а в это время в пещеру прокрадывается холод. Я осматриваюсь и, к своему удивлению, замечаю, что пещера стала больше. Я подхожу ко входу, до которого теперь десять метров, и замечаю, что вид оттуда открывается такой же, как раньше. Я окидываю пещеру взглядом и вижу, что в ней лежат шкуры овцебыков и оленей – а также и моя сумка. Я подхожу к ней и заглядываю внутрь. Нахожу в сумке свой мобильный телефон и смотрю на экран. Как и следовало ожидать, сети нет, к тому же, от заряда батарейки осталось всего 25%. Я перевожу его в энергосберегающий режим и начинаю подсчёты. При обычном пользовании телефоном батарейка у меня, как правило, разряжается за два дня. Я помню, что когда смотрела на телефон в субботу утром, там было 75% заряда. Это заставляет меня снова взглянуть на экран, и я вижу, что сейчас воскресенье , 15:49. Используя эти цифры и знания,которые дал мне учитель математики, я подсчитываю, что каждые 38 минут заряд батарейки будет уменьшаться на 1%. А 38 минут умножить на 25…думай, голова, думай. До полной разрядки моего телефона осталось примерно 15 часов 50 минут.
***
Сейчас я вижу на экране телефона, что время – 18:06. В последние два часа я думала о маме: как она там?Ещё мои мысли крутятся вокруг Арнак: она, небось, дома, уроки делает, - а может, пошла пообедать с Ангутиираком?Я села, прислонившись к задней стене, подстелила оленью шкуру, а шкурой овцебыка накрылась как покрывалом. По той или иной причине мне больше не страшно. Я не в недоумении. У меня просто есть вот это чувство: что всё образуется.
***
Не понимаю, как это я могу так долго спать. Когда я проснулась, он стоял у самого входа, но едва я заметила его, он исчез.Он принёс ещё один мешок еды. И до него, вроде бы, дошло, что сырого мяса я не ем.Шматок мяса там такой же величины, как в прошлый раз, но на этот раз он поджарен. Тут меня вдруг охватывает жуткий голод, и я съедаю его в два счёта, он такой вкусный! Я недоумеваю… И мне страшно. Недавнее чувство освобождения исчезло, и я не могу бросить думать о том, что же сейчас будет.
Я сажусь у входа и выглядываю наружу. Там светит солнце, всё красиво. У подножья горы ест плоский участок, и там всё зелено от зарослей шикши, но коричневые пятна на них говорят о том, что начинается похолодание.На небе ни облачка, но дует холодный ветер, и у гор снежные шапки. Я вижу чёрные тучи у горизонта: будет либо дождь, либо снег. Я думаю, что снег: для дождя воздух слишком холодный. Мне становится скучно, так что я встаю, подхожу к сумке и открываю её. Ищу, ищу, ищу…о-о, вот блокнот… а вот и ручка. Порисовать, что ли? Я же люблю рисовать, когда у меня нет других дел. Я сижу у входа и пробую зарисовать горы, которые вижу, и вдруг замечаю вдали движение. Я вскакиваю и всматриваюсь в то место, где увидела его, но это всего лишь овцебыки. Я снова сажусь и пробую зарисовать их, но они слишком далеко, и мне не разглядеть деталей.Я даже не могу сосчитать, сколько их.У Арнак отец часто ходит на охоту, и меня пару раз брали с собой и давали пострелять. Но к сожалению, стрелок из меня никудышный, я никогда не попадаю в цель. Но я быстро отгоняю мысли об оружии: у меня один друг покончил с собой, застрелившись из охотничьего ружья.Больше позитива… больше позитива... У Ангутиирака улыбка такая милая, а зубы совсем белые. Я почти машинально принимаюсь рисовать собственную версию Ангутиираковой улыбки. Но рисую я не очень хорошо, поэтому улыбка у меня получается как из комиксов, со звёздочками в уголке, которые дают понять, что она сверкает. Интересно, собирался ли кивитток меня сожрать? ЧТО ЗА…! Эта-то мысль откуда взялась? Я должна думать только о приятном – и чтоб никакого негатива! Да я и не верю, что он может меня слопать, он такой милый, тёплый, ему такое и в голову не придёт!
***
На следующий день всё точно так же: я просыпаюсь, а он стоит у входа и потом исчезает. Пока я сижу у входа, начинается снег. Я приношу шкуру овцебыка, снова сажусь на то же место и, согреваясь, продолжаю рисовать снежинку.Закончив рисовать, я поднимаю глаза и любуюсь падающим снегом. Мне нравится красота кружащегося снега и то, что тогда всё на время становится белым. Я вижу вдали движение, и знакомое бурое пятно приближается. Я окидываю пещеру глазами, чтобы проверить, всё ли там прибрано, а после этого перевожу взгляд на силуэт, теперь уже отчётливый, который то исчезает, то опять появляется. Я так и остаюсь сидеть, завернувшись в шкуру овцебыка. И вдруг он вырастает передо мной, и, хотя я только что была у входа,сейчас я удалилась от него на полтора метра и смотрю в темноту. Мне на колени прикатывается что-то мокрое, но я не обращаю на это внимания, не в силах оторвать взгляда от темноты. Я вдруг вспоминаю, какмама меня отругала, - на самом деле, за короткий миг передо мной встают как живые все те разы, когда она меня ругала, хотя их было очень много. А потом вспомнились и ссоры с подругами, и то, как умер дедушка, а под конец - самое плохое:
Я сидела в классе и болтала с подругами, когда раздался звонок на урок, а наша учительница всё не шла, и мы стали надеяться, что её сегодня нет в школе, а значит, у нас два следующих урока будут свободны.Но она вошла через десять минут и попросила нас сесть.Она выглядела не как всегда, а как-то по-другому, но в тот момент я не могла уловить, что именно в ней изменилось. Потом в ушах у меня застучало, и весь класс посмотрел на пустой стул, на котором обычно сидела Рита.Слова, которые только что произнесла учительница, так и отдавались у меня в ушах: «Вы, наверно, слышали, что вчера вечером произошло самоубийство; мне очень горько об этом говорить, но, к сожалению, это была Рита». Я думала только о Рите: Рита – весёлая девчонка,хорошая ученица, лучший друг, который поддержит в трудную минуту,- и вот её уже нет! Явзглянула на учительницу и только тут поняла, что же в ней изменилось:глаза у неё слегка покраснели.А если приглядеться получше, складывалось впечатление, будто её глаза кто-то погасил. Дальше день проходил так: нас всех повели к психологу, а потом распустили по домам. В следующие недели две учителя так и тряслись над нами: они боялись, что мы поступим так же, как Рита. Но наш класс был связан крепкими узами, и мы пережили это. Меня по ночам до сих пор мучают кошмары, поэтому я зажигаю свет и остаток ночи провожу без сна. Я никогда не забуду Риту.
***
Мне это скоро надоест; я просидела в этой пещере уже целую неделю, а ничего не произошло. Он иногда заглядывает проведать меня – во всяком случае, мне кажется, что он делает именно это. Я привыкла к нему и при его приближении испытываю почти радость. Наверно, это оттого, что кроме него здесь больше поговорить не с кем, хотя я сказала ему только «Привет!» и «Ну, что?», после чего он исчез.Я не знаю, что ему от меня надо, раз он не разговаривает со мной и не убивает меня. Мысли о моих близких теперь как в тумане, и когда я пытаюсь вспоминать их, туман только сгущается, а меня охватывает безразличие. Из-за этих мыслей у меня по щекам порой текут слёзы, но тут я начинаю ощущать тепло и запах овцебыка. Он всегда рядом, когда я плачу или грущу, и когда я чувствую это тепло, у меня всегда возникает ощущение, что всё образуется. Вход в пещеру стал моим излюбленным местом: я рисую, выглядываю наружу и в это время думаю о нём.Я провела психологический самоанализ, чтоб выяснить, не свихнулась ли я. Проблема только в том, что окончательного ответа я никак не найду. Я спрашивала сама себя, верю ли в существование кивиттоков, и мой ответ: конечно, да. Но следующий вопрос таков: верю ли я, что всё это происходит со мной на самом деле. Тут заминка в том, что на этот вопрос у меня ответа нет. Вся еда тут вкусная, а я ещё немножко экспериментирую с ней, чтоб проверить, правильно ли мозг отмечает, какова она на вкус. Увы, частично выходит, что я вот-вот свихнусь! Например, я подобрала самый мелкий камешек, который только могла найти, и положила в рот! Сумасшествие тут состоит в том, что я запихнула его в рот без всяких колебаний, но моя реакция на это говорила о том, что свихнулась я ещё не окончательно, потому что я немедленно выплюнула его. Проблема ещё и в том, чтовсё выглядит очень натуралистично и похоже на реальность.Единственное, из-за чего мне кажется, что я схожу с ума – это то, ЧТО МОЙ ТЮРЕМЩИК В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ ПОХОЖ НА КИВИТТОКА!!!Это вообщеНОРМАЛЬНО, что КИВИТТОК утаскивает ЧЕЛОВЕКА с собой в ПЕЩЕРУ, да ещё расположенную В ДВАДЦАТИ МЕТРАХ НАД ЗЕМЛЁЙ?! До сих пор я подозревала, что свихнулась,а я хочу принять на веру расхожее мнение: кто называет сам себя сумасшедшим, тот уж точно не сумасшедший. То есть, когда я сойду с ума по-настоящему, то начну говорить, что я не сумасшедшая.«Л» - логика!
***
Я поднимаю глаза от самодельного комикса в стиле «палка-палка-огуречек» и слышу хорошо знакомый грохочущий звук. Я всматриваюсь в горизонт… и вижу, как подъезжает зелёный снегоскутер. Не знаю, что мне делать: покричать ему, или как? Я и сама оторопела от того, что вообще об этом задумалась: конечно же, надо привлечь внимание водителя! Но как мне его привлечь, ведь если я закричу, он не услышит. Мой мозг кипит под высоким давлением: что делать, что делать? И вдруг меня осенило. В сумке у меня лежит карманный фонарик, и если я посвечу им, водитель, наверно, заметит. Скоро стемнеет, так что это наверняка сработает. Вот я беру фонарик и направляю луч света к снегоскутеру. И тут меня осенило ещё раз – и я начала включать и выключать фонарик. Но мне всё равно кажется, что этого недостаточно. Снегоскутер идёт по курсу чуть слева от меня, так что у меня ещё есть шанс. А есть ли у меня ещё что-нибудь, чем можно светить или привлекать внимание? Мобильный телефон! Я надеялась, что придёт час, когда он сослужит мне службу, поэтому держала его выключенным. И – ВАУ! – я оказалась права!
Мы с Арнак однажды загрузили программу, которая заставляла телефон светить во всю мощь. Я спешу включить его, но он так медленно включается! Снегоскутер всё ближе и ближе, я продолжаю мигать фонариком, чтоб привлечь его. Но то ли свет фонарика слишком слабый, то ли водитель совсем не смотрит по сторонам. Наконец телефон включается, и сейчас я найду программу… она была где-то здесь… Не могу найти!Пусть она найдётся, ну пожалуйста, пожалуйста! Ну ладно, воспользуюсь меню "Поиск". Щёлк-щёлк по клавиатуре… Давай же, быстрее, железяка ты негодная! Поторапливайся! Водитель снегоскутера так ни на что и не обратил внимания. Сюда посмотри, придурок! Наконец телефон всё нашёл, и я запускаю программу. Я делаю так, чтоб экран телефона мерцал, и машу им и фонариком над головой. В наступившей темноте трудно не заметить нечто, что так ярко светит и так бешено двигается. Наконец мне, похоже, удалось привлечь внимание водителя, потому что снегоскутер поворачивает в мою сторону. Я вне себя от радости – и продолжаю размахивать руками над головой. Снегоскутер останавливается. Сейчас он в двадцати метрах от меня, и я вдруг вспоминаю кое-что: тот день, когда Ангутиирак приобрёл снегоскутер. Я смотрю на скутер и узнаю его. Водитель, не заглушая мотора, снимает шлем… я не верю своим глазам!
«Эмм, я могу чем-нибудь помочь?» - кричит Ангутиирак взволнованным голосом.
«Это я», - отвечаю я, но голос у меня звучит как-то сухо, и, кажется, Ангутиирак его даже не слышит.
«Ты мёрзнешь, раз на тебе шкура надета?» - спрашивает он и пытается засмеяться, но его смех звучит очень деланно. Но даже от такого смеха моему телу становится теплее.
«Вау! Ваще жесть! А ты капюшон не снимешь, чтоб мне было видно, кто ты?»
Последнее больше похоже на команду, чем на вопрос, но я не понимаю, отчего у него такой испуганный голос. Я осматриваюсь вокруг… и мне становится страшно. Я стою внизупод пещерой, метрах в десяти от снегоскутера. Теперь я понимаю, почему у Ангутиирака такое ошарашенное и слегка оробевшее лицо: раз уж я могу взять и соскочить вниз и встать в десяти метрах от него… Но ведь это всего лишь я, так что пусть он не садится на свой снегоскутер и не принимает такой вид,словно собирается спасаться бегством.
Я непроизвольно делаю шаг к нему навстречу, я хочу с ним домой, хочу увидеть семью и друзей.
«Не подходи! Где она?! Я хочу знать, что ты с ней сделала? Арнак мне всё рассказала, так что врать бесполезно! Отвечай!» - Ангутиирак только что накричал на меня! Кого же он ищет? Что рассказала ему Арнак? И почему он решил, что я имею к этому какое-то отношение? Я тут и есть жертва; помоги мне добраться до дому! Я смотрю на его красивое лицо, но в последних лучах заката вижу злобу и боль, которых никогда не видела у него раньше. Во мне растёт страх, он затеняет радость, согревавшую меня всегда при виде Ангутиирака.Все воспоминания о том, как ласково он ко мне относился, всплывают к поверхности, а потом испаряются, превращаясь в ядовитый газ. Недоумение сменяется злостью. Я начинаю дрожать всем телом. Вся моя любовь к нему разом исчезает. Я больше не могу понять, как когда-то могла быть влюблена в него. Человек, которого я когда-то любила, теперь для меня попросту незнакомец. Я замечаю за снегоскутером движение и вижу, как он стоит там в своих потёртых одеждах из шкур, со своей тёплой темнотой.В моей голове молнией проносится мысль:вот теперь твой муж! Но я игнорирую эту мысль и возвращаюсь к текущей проблеме: мой бывший возлюбленный променял меня на какую-то другую женщину, которую сейчас лихорадочно разыскивает. Что мне делать?
«Ну ты, доисторический пещерный человек, отвечай! ГДЕ ОНА?!» - Хотя Ангутиирак и напуган, он при этом очень сердит. Он не заметил, что у него за спиной кто-то стоит, и это, видимо, к лучшему, хотяя и не знаю, почему именно к лучшему. Почему он ищет ту женщину? Ведь он не может любить никого кроме меня – хотя, может, он и врал. Технически, он никогда не говорил, что я ему нравлюсь. Но эта мысль ушла, прежде, чем я успела додумать её до конца.Я ЕМУ НЕ НРАВЛЮСЬ?! Наверняка же он смеялся надо мной у меня за спиной, наверняка же рассказал всем, какая я дура, потому что думаю, будто нравлюсь ему.У меня в сердце быстро разгорелась злоба. После того, как он спросил, где его новая возлюбленная (?!), это стало уже слишком. И вот – Ангутиирак лежит на земле, а я сижу на нём верхом. Я вижу в его глазах страх и втягиваю его в себя. Не знаю, как это объяснить (если это когда-нибудь придётся объяснять), но я просто беру и всасываю его испуг и ужас.
И вдруг я ощущаю у себя на плече руку. Я медленно поворачиваю голову и вижу дружелюбное золотистое лицо с длинными чёрными волосами. Это мужчина, и я чувствую, что уже где-то видела его.От него исходит тепло, какого я никогда не ощущала… нет, постойте-ка! Это чувство… И я бросаюсь ему на шею и вдыхаю знакомый запах овцебыка.
«Всё образуется», - говорит тёплый ласковый голос, и я уже ощущаю мир и уют. Но что он имеет в виду под этим «всё образуется»?Я оборачиваюсь и смотрю на Ангутиирака… и у меня перехватывает дыхание. От него осталась лишь пустая оболочка. Он похож на зомби из кино – но всё равно, как ни старайся, второй такой фигуры – кожа да кости, - какую сейчас представляет собой Ангутиирак, никому не создать. А его глаза – это что-то, что будет преследовать тебя в кошмаре, но чего по пробуждении никак не вспомнишь.Они выглядят безжизненными – а всё же сколько в них боли! Тёплая рука берёт меня за подбородок и отворачивает моё лицо: сама оторваться от этого скорбного зрелища я не в силах.
«Не печалься об этом, сейчас всё стало хорошо. Сейчас мы одинаковы, и ничто нас не разлучит».
Эти слова согревают меня, но что-то пытается сказать мне о чём-то ещё, - только я не пойму, что именно.
«Ничто нас не разлучит!» - произносит тёплый голос, и нашигубы соприкасаются в ночной темноте.
[1] «Ужас в горах» -гренландский триллер 2011 года, в котором герои, отправившиеся в горы на выходные, сталкиваются с фольклорной нечистью.
Поделитесь им также в социальных сетях!
Пока никто не оставлял здесь комментариев.